Много церковных опусов принадлежит Николаю Черепнину. Он
был одной из ведущих фигур русского музыкального
модерна. Органичное сочетание разных элементов, свойственное этому стилю, и определило «музыкальный декор» и некоторую мозаичность не только светских, но и духовных его сочинений («Благослови, душе моя, Господа», «Свете тихий» и «Богородице Дево», Шести неизменяемых песнопений Вечерни и др.). Он сближает строгие церковные композиции с, казалось бы, очень далеким стилем —
импрессионизмом, стремится достигнуть созерцательно-колористического эффекта, при этом в догматике «Всемирную славу», наоборот, в прозрачной хоровой фактуре гармонизует древний знаменный напев, а в Литургии (1908) — свободно варьирует знаменные попевки. Талантливый церковный композитор Константин Шведов вышел из синодальных певчих. О его «Литургии» (1913) один из ведущих музыкальных критиков Н. Кашкин писал Федору Шаляпину: «она… лучше всего, что в этом роде написано, не исключая сочинений Чайковского и Рахманинова».
Одна из вершин духовной музыки XX века — «Литургия» (1911) и «Всенощное бдение» (1915) Сергея Рахманинова. Ориентируясь на идеи Кастальского, композитор по-своему осмысливает религиозные тексты, создает на их основе масштабные композиции типа хоровой оратории в «напевно-полифоническом стиле» (термин Б. В. Асафьева), иногда даже симфонизируя традиционные жанры. Его циклы часто упрекали в нецерковности, современники называли их «композициями на церковный текст». Между тем во Всенощной Рахманинов свободно обращается с мелодиями знаменного, греческого, киевского распевов, варьирует их без нарушения своеобразия, а также создает оригинальные темы, трудно отличимые от обиходных. Он ищет
баланс между православным церковным каноном и абсолютной творческой свободой. В вокальной музыке Рахманинов развивает особый
жанр «духовной проповеди» («Воскрешение Лазаря», «Из Евангелия от Иоанна»), пишет знаменитую симфоническую фреску — поэму «Колокола», подытожив и увенчав развитие русского духовного ренессанса первых десятилетий XX века.
По-своему преломляет традицию Михаил Ипполитов-Иванов: его творчество ярко демонстрирует разницу подходов к уставному и внебогослужебному пению. Им созданы как вполне канонические по текстам и составу сочинения, среди которых «Литургия» (ор. 37), «Избранные молитвословия из Всенощного бдения» (1909), «Тропарь на празднование в честь явления Богородицы во граде Казани», «Тропарь преподобному Дионисию Радонежскому», так и совершенно нецерковные, концертные композиции с участием инструментов: «3 библейских стихотворения» для голоса и фортепиано (1904), «7 псалмов царя Давида» для голоса и фортепиано или арфы (1905), «2 запричастных стиха» для смешанного хора и фортепиано. Духовные опусы есть и у яркого представителя музыкального модернизма Владимира Ребикова, его творческие взгляды перекликаются с современными ему символизмом и импрессионизмом: он придерживался сформулированной им самим концепции сочетания
«музыкальной психографии» и
«меломимики», которая, несомненно, отразилась и на его «Литургии св. Иоанна Хризостомоса» и «Всенощной». Около 400 произведений оставил Александр Никольский, большая их часть — церковные партитуры: богослужебные циклы, стихиры, каноны, запричастные стихи… Почти все они написаны для смешанных профессиональных хоров. Сам композитор относил их к разряду «трудных или исключительно трудных хоров». Они пронизаны народной песенностью. Свои духовные концерты («Спаси мя, Боже», «Боже, Боже мой», «Господь просвещение мое» и др.) Никольский называл «оригинальное сочинение в форме концерта», «концерт в свободной форме», «свободное сочинение в форме концерта», «обработки роспевов, объединенные в форму концерта». Более ста сочинений принадлежат перу хорового дирижера и композитора, знатока народной музыки Александра Архангельского: «Заупокойная литургия», «Пение Всенощного бдения», Славословие Великое, духовные концерты («Помышляю день страшный», «Хвалите Господа с небес», «Крест хранитель» и др.), а также переложения староболгарского распева и авторские сочинения в этом стиле («Гимн Святым Кириллу и Мефодию», «Да исправится молитва моя» и др.).